Ссылки

Категории

В теплый душистый день в начале июня, в посурскую пору соловьиную, когда всюду пахнет сиренью, ландышами, мне вновь угодило счастье оказаться в родных объятиях Большого Дола – одного из самых живописнейших мест кадышевско-сурской природы-чародейки. Большой Дол – загадочная страна моего детства!.. вот уже сотни лет, как он, Дол Большой, на слуху у каждого кадышанина. Испокон веку Большой Дол – одно из обетованных сказочных мест жителей северной части былинного русского селения Кадышева (Покровского).

Для кадышевского народа Большой Дол во все века и времена, кроме особо эстетического, имел и промысловое значение. Ведь оттуда кадышане зобнями чалили грузди, белые и другие грибы, а кошелями – клубнику и землянику. Изобилием грибов и ягод Большой Дол славился всегда!..
Большой Дол – партитура изобильного посурского природного мира!.. стоит вам выйти из кадышевской улицы Скандаловки на Прогон, затем пройти прогон и пересечь с юга на север еще достаточно молодой сосновый рукотворный оазис, потом перейти Ближнюю и Дальнюю загадочно поплескивающиеся речки, от них с километр прошагать по белогрудым, усеянным душицей, чабрецом и клубничником склонам Лысых гор, и вы окажитесь в Большом Долу.
Кем вы ни были, в каком бы возрасте вы ни прибывали, где вы ни проживали, Большой Дол тут же очарует вас невиданной красоты сказочным зеленым ковром, увитым вдоль и поперек узорами из всяких цветов, трав, кустов, кочек, колючек. Вокруг вас немедленно всё зашумит-заволнуется, всё запорхает, застрекочет, затрелит, закукует, засвистит, зажужжит, зашелестит. Этот волшебный шум есть движение миллионов бабочек, пчёл, муравьёв, букашек, стрекоз, сурков, сусликов, птиц…
В Большом Долу вашу мгновенно пленят с любопытством поглядывающие на вас очаровательные березы, сосны, дородные дубы и клены. В этом первозданном природном оазисе нескончаемо тянутся берёзовые палисадники. В этих палисадниках каждая берёза достойна кисти Рафаэля – настолько индивидуальная и неповторима красота любой берёзы. Возле всякой берёзы идет своё, особое жизнетворение, в коем участвуют диковинные растения и мириады разных насекомых. Под ногами у берез всё шевелится, всё вздымается, всё ворочается, всё дышит, всё шумит, всё трещит…
Оказавшись в страстной природной купели Большого Дола, вовсю следите за своей душой, кабы она в одночасье, вдруг, вас навсегда не покинула и, покинув вас, целиком не растворилась бы в этом благодатном для неё мире! Ведь вашей душе как раз по душе это большедоловское волшебное приволье, насыщенное духом первозданных райских трав, деревьев, музыкой-пением божественных птиц, сладким, таинственным шепотом.
Ну вот… Вот я и опять в Большом Долу!.. О, чудо из чудес! О, неповторимые картины Земного Бытия!.. Во мне, как и раньше много раз было и до этого, тут же начинает происходить для моего сознания абсолютно непостижимое: какое-то непонятное волнение, напоминающее разлив полой воды по сурским лугам; дуновения тончайших, еле-еле уловимых разумом запахов чего-то такого, что с неодолимой силой тащит меня куда-то в бездонные глубины прошлого Посурья; ощущения парения мною в небесах…
Иду, иду, не дыша, даже не иду, а вроде как бы плыву по Большому Долу, жадно вглядываюсь в родной для меня его лик, руками нежно трогаю берёзку за берёзкой, кустик за кустиком, сусликовую норку за норкой, травку за травкой, а вокруг меня, что есть музыкальной мочи, поют-натреливают соловьи, со вздохом покукукивают кукушки, о чем-то стараются шепнуть мне нагорные экзотические растения.
Какой воздух в Большом Долу!.. Воздух большого Дола настоян на целебном для всего живого, и Человека, конечно, духе гор, лесов, родников, цветов и трав настолько густо, что там и тут, всюду, слышится его загадочный, таинственный плеск, чем-то напоминающий плеск воды священной Суры на закате кадышевского солнышка…
На этот раз в Большом Долу со мной было трое мужиков-сурчан: полковник Юрий Федорович Рассадин, кадышевский валяльщик Николай Иванович Ваулин и шофер «уазика», на котором мы прибыли сюда, Анатолий. Они, мои попутчики, как и я, любовались и никак не могли налюбоваться живописными красотами Большого Дола и надышаться вдоволь его благотворным духом…
Как-то незаметно, как бы само собою, на всех нас нашло Вдохновение, и души наши запросили песню. Гармонист-виртуоз Николай Иванович Ваулин взял в руки гармошку и принялся на ней отчубучивать такие музыкальные выверты, что во всём пространстве Большого Дола, Лысых гор, Чурашева, вплоть до бора, тянущегося за сурскими лугами, всё запело-заплясало. Этому творению Николая Ивановича Юрий Федорович, обладая прекрасным голосом, стал подпевать.
Музыкально-песенной вершины гармонист и певец достигли тогда, когда полилась над Большим Долом, в самом Долу, по горам и долам, по ветвям дубов, сосен, ольх, ветел, талов, берёз песня «Ивушка»:
Зорька золота
Светит над рекой…
Ивушка родная,
Сердце успокой!
Ивушка зеленая,
Над рекой склоненная,
Ты скажи, скажи, не тая,
Где любовь моя?
Были с милым встречи
У твоих ветвей,
Пел нам каждый вечер
Песни соловей.
Ивушка зеленая,
Над рекой склоненная,
Ты скажи, скажи, не тая,
Где любовь моя?
Но ушел любимый,
Не вернется вновь,
С песней соловьиной
Кончилась любовь.
Ивушка зеленая,
Над рекой склоненная,
Ты скажи, скажи, не тая,
Где любовь моя?
Подойдя к одной из кипенно-белых русских берез, я нежно, как влюбленный юноша, обнял березку и, завороженный красотами земного рая, стал слушать мелодию этой необычайно лирической песни…
Рядом, о чем-то перешептываясь, вглядываясь друг в друга, стояло несколько игриво настроенных берез. Они, расшаркиваясь друг перед другом, в такт гармошке и певцу начали совершать такие волшебные, фантастические движения, которые были схожи с движениями танцующих людей. От этого я впал в какое-то необъяснимое разумом оцепенение. Околдованный увиденным и услышанным, я как-то непроизвольно, подталкиваемый настойчивым желанием души, стал тянуться глазами по нарядным стволам берез выше и выше, к их верхушкам. Там, вверху, на голубой лазури неба я увидел хоровод. Курчавые верхушки берез вели хоровод. Они то сходились, нежно обнимаясь друг с другом, то плавно-величаво, кланяясь друг другу в пояс и друг другу что-то нашептывая, медленно-медленно друг от друга отходили…
Играла русский вальс русская гармошка… Под неё по Большому Долу лился прозрачно-родниковый голос русского певца, а над нами, там, вверху, под заданный человеком музыкальный такт танцевали-вальсировали, радуясь солнцу, легкому ветерочку и невинным проказам божественных, кружевных забияк-облачков, белые русские березы. Это было поистине чудо!.. Это был вальс русских берёз!..
До этого дня мне почему-то такой чудо-вальс в исполнении берез не доводилось не доводилось видеть не только в Большом Долу, но даже и во всем околокадышевском сказочном природном оазисе. В нем, оазисе этом, я много чего дивного наблюдал, но чтобы берёзы вальсировали…
Видимо, моя родная кадышевская околосурская природа сегодня, накануне дня рождения нашего Александра Сергеевича Пушкина, решилась мне преподнести невиданный подарок – светлый носитель неуёмного и неохватного русского вдохновения…
Стоял я околдованный земной красотищей в окружении русских белых берез в русском Большом Долу, что километрах в двух от Суры и километрах в четырех к северо-востоку от моего родового гнезда – Кадышева (Покровского), а белые березы всё кружились и кружились в истоме чудесного русского танца… Такого веселья Большой Дол, я думаю, не видал, наверное, со времен Стеньки Разина, когда неподалеку от Дола, в низине, напротив Плечистой и Свальной гор, возле Бездонного родника, на бережку крикливо-игривой Дальней речки, под ольхами, на поляне, окруженной зарослями боярышника, тальника, сирени, черемухи, ежевичника, шиповника, крапивы, дуван дуванили его разудалые молодцы-разбойнички. Тогда-то, в те давние времена, Большой Дол, без сомнения, вдосталь повеселился! Без сомнения, под голосяные песни казаков-разбойников, взахлёб глотавших целительный воздух присурского приволья, танцевали тогда и очаровательные березы-прародительницы берез нынешних…
Пели, вздыхая и тоскуя, собравшиеся здесь, на этом месте, давным-давно удалые парни Стеньки Разина под соответствующее настроение тоже «Ивушку», но с другими словами:
Ивушка, ивушка, зеленая моя.
Что же ты, ивушка, не зелена стоишь?
Иль частым дождичком бьёт, сечет,
Иль под корешок ключевая вода течет?
Ехали дворяне из нова города,
Ехали дорогой, где ивушка росла,
Увидавши ивушку, взяли топорок,
Срубили ивушку под самый корешок,
Срубили ивушку под самый корешок,
Сделали из ивушки два они весла,
Уж как два они весла, третью лодочку,
Третью лодочку-самолеточку.
Сели они в лодочку, поехали домой:
Ладно всё дома, здорово ли живут?
Наши приехали, ждут ли их домой?
Взяли, подхватили красну девицу с собой,
Стали они девицу вспрашивати,
Стали они красную допрашивати:
Девица, девица, красавица душа,
Что же ты, девица, не весела сидишь,
Али ты, красавица, тужишь о чём,
Али сердце ноет по дружке милом?
Как же мне, девице, мне слёз не ронять,
Ах, как же мне, красной, не задумываться?..
Что же это у батюшки да выдумано,
У родимой матушки повыгадано?..
Знать они, родимые, неправдою живут:
Меньшую сестру прежде замуж отдают!
А меньшая сестра чем же лучше меня?
Лучше, что ль, меня али вежливее?
Лучше, что ль, меня может ткать аль прясть?
Ни ткать-то, прясть, только по воду ходить,
По воду ходить, со горы ведра катить!
Качу ль, покачу, - скажет, ведрышки с горы,
Ох, ведрышки мои, станьте полным-полны,
Уж что полным-полны, со краями ровны!
Ивушка, ивушка, на воле расти,
Красавица-девица, не плачь, не тужи!..
Не срубят ивушку под самый корешок,
Не разлюбит девушку миленький дружок!

Николай НАРЫШКИН (МАХОТИН)
Большой Дол, что под присурским Кадышевом, - Казань, июнь 2000 года